Алексей Жарков - 99942 [СИ]
– Как тебе удобней.
– Добро. Тогда на пятницу.
Друзья попрощались.
Да, мир менялся, вынужден был меняться, чтобы его скрипучая начинка не остановилась окончательно, но хорошо, что некоторые вещи оставались неизменными. Например, желание друзей встретиться.
Максим понял, что усталость копится в нём, как мелочь в керамической свинке. Духота изводила. Он тоже вытянул ноги и положил между ними "Макаров". Пеликан следил за его движениями, за пистолетом.
– Хороший… ствол… – сказал он. – Если бы я тебя… из такого… тогда… в больнице…
– Если бы да кабы, – тихо произнёс Дюзов, снова наклоняясь к умирающему. – Почему ты устранял людей из списка?
– Какого… списка?…
– Казанцева? Зарицкого? Ты ведь их убил?
– Я… был приказ… слишком много шума… очень не вовремя…
"Не вовремя… время… время…"
Максим поднял пистолет и резко встал.
– Ладно, закругляться пора. Где прячется Булгарин? Где мне его найти? Прямо сейчас.
Он был уверен, что Пеликан не ответит, соврёт или промолчит, но…
– Профессор… на съёмной квартире… одной их трёх…
– Адреса?
Пеликан закрыл глаза и закашлял кровью, его грудь будто не опадала и вздымалась – а продавливалась и распрямлялась от ударов.
А потом он начал говорить:
– Улица Каховка…
***
Максим спустился вниз – два лестничных пролёта, погружённых в красный пульс, и бесконечно длинный коридор, словно отдаляющий от того, что он должен был увидеть на улице. Что не хотел видеть.
Строительные фонари бессильно толкали сгущавшиеся с каждой минутой сумерки, к дороге, к другой темноте, словно младший брат, отпихивающий старшего от любимой игрушки.
Дверь бытовки шаталась на ветру, билась о стоптанный ботинок. Сторож лежал лицом вверх, под свисающей с потолка лампочкой; белый свет наполнял морщины неспокойным воском. В правой щеке чернело пулевое отверстие со спёкшимися краями, кровь впиталась в заплесневелые доски пола, ушла в щели.
Максим поставил ногу на первую ступеньку, но так и не сделал шаг. Развернулся и тяжело опустился на ржавый металл, привалился головой к двери, которую до этого удерживал рукой. Затем покосился на ботинок убитого Пеликаном пенсионера, заметил за ним что-то ещё, повернул голову – это был обрез охотничьего ружья…
"Не послушал, отец… встретил гостя… прости, моя вина".
Он протянул руку и коснулся пыльного мыса ботинка. Вдохнул крепкий чай воздуха: запах ночи и чужой смерти.
"Прости, отец".
Максим достал телефон и набрал номер Следственного управления. "Кто сегодня на ремне? Важник? Пономарёв?" Дежурный был из новеньких: молодой, ленивый голос, ничего не говорящая Дюзову фамилия. Максим заявил о двух трупах, сообщил адрес и дал отбой.
И только потом понял, что звонил со своего мобильного. Утром это станет известно принявшему дело следователю.
"Плевать… будет ли оно, утро?"
По-прежнему сидя на узкой ступеньке, Максим бросил последний взгляд на мёртвого сторожа. На третье "прости" просто не было сил, не хватало смелости: он нуждался в нём больше, чем старик, а, значит, не имел права.
Максим встал и пошёл к машине.
Горели фонари. Вихляла дверь бытовки.
3
Прохлада вечернего города казалась благословением. Максим опустил стёкла всех дверей и жадно глотал свежий воздух.
На гугл-карте в мобильном горела жирная точка – первый адрес из "списка Пеликана". Он снова за рулём Машиного "Ниссана". Мчится на поиски Булгарина.
Первая квартира, на которой, возможно, скрывался Булгарин, ютилась в Черёмушках. Вторая и третья – внутри третьего транспортного кольца, относительно недалеко друг от друга. Логика подсказывала (чуйка молчала), что профессор скрывается на одной из "соседских хат", но сначала следовало проверить ближайший к торговому центру адрес, всё равно по пути.
В телефоне накопилась уйма непринятых вызовов от Маши.
Мимо проехал внедорожник, овчарка, устроившаяся на заднем сидении, проводила Дюзова задумчивым взглядом. Память подкинула один случай, кажется, Важник рассказывал… Про чудика в "охранке", который поехал на вызов – обокрали какие-то дачи. Примчал, значит, овчарку к ручке двери привязал, а сам пошёл разбираться. Разобрался, вернулся, сел в машину и поехал. И только в дороге, услышав скуление пса "за бортом", понял, что забыл отвязать…
Во дворах кипела жизнь, люди возвращались с работы, на площадках резвились дети, вокруг домов акулами рыскали машины, выискивая место для парковки. Дома встречали оконным светом, словно знали лучше людей: эта ночь последняя. Дальше – только темнота, и совсем другая жизнь.
На лавке у подъезда, в обнимку с закупоренной бутылкой вина, сидел полусонный мужик, лицом к клумбе. Максим поднялся под козырёк и начал обзванивать квартиры. На номере "5" динамик домофона рыкнул со злостью:
– Кто?!
– Я в шестую, там домофон не работает, откройте, пожалуйста.
– Им и звони!
Мужик положил бутылку на землю и пнул ногой, та покатилась в поросль анютиных глазок. Максим осмотрелся: может, кто идёт к подъезду, откроет дверь?
За номером "12" прятался дрожащий старческий голос, бабушка говорила неразборчиво, словно не спрашивала, а бессильно жаловалась. А потом панель пискнула, и щёлкнул замок.
– Спасибо, – сказал Максим, хотя связь прервалась с открытием двери, и потянул за ручку.
В подъезде пахло вином и сырой штукатуркой. Он поднялся пешком на пятый этаж и замер у деревянной двери с номером "18", без смотрового глазка. Стал прислушиваться. Где-то внизу скрипнули петли, и старушечий голос позвал в пустоту.
Максим вдавил кнопку звонка. Через две минуты позвонил снова. Никто не открыл. Ни звука.
Он колебался.
Потом спустился вниз, вытащил их почтовых ящиков несколько бесплатных газет, торчащих в прорезях, словно фитили, скрутил их в рулон и, открыв подъездную дверь, заблокировал её рекламной прессой. Вышел на дорогу и поднял голову.
Сквозь жалюзи квартиры "18", предположительно кухни, просачивались полосы света.
"Так… хорошо…"
Он снова проник в подъезд, поднялся к молчаливой квартире и извлёк из кобуры пистолет. Сомнения не покидали его. Он словно разломился на двух полулюдей: один хотел развернуться и уйти, другой – выбить дверь и вышибить из "постояльцев" всё дерьмо.
Победил второй, более злой, более уставший.
Максим встал так, чтобы не задело рикошетом, поднял пистолет и всадил в замок две пули. Тут же отошёл и саданул в дверь ногой, навалился следом.
И повалился в коридор, в дальнем конце которого стоял парень со строительным пистолетом. Растрёпанные волосы, очки, перепачканное испугом лицо.
Громкий хлопок, казалось, удивил парня больше, чем Максима. Большой гвоздь впился в стену над плечом Дюзова.
Максим инстинктивно вскинул "Макаров" и нажал на спусковой крючок. Пуля отбросила парня на дверной косяк. Словно в тумане, Максим двинулся по направлению к упавшему, к проснувшемуся многоголосью. Коридор был завален какими-то коробками, по полу тянулись толстые кабели, стены и потолок покрывали звукоизоляционные панели.
"Совсем мальчишка… программист или копирайтер… Эти, похоже, в ответе за невидимое исчезновение профессора из НИИ – подтёрли записи с видеокамер. Хакеры, блин".
Парень не двигался. Максим старался не смотреть на тело.
Из комнаты выскочил другой – светловолосый, бледный, – он схватил Максима за правое запястье, и они упали на паркет. Голова Дюзова ударилась о резиновую змею, внутренности содрогнулись.
– Сука! Ты его убил! – рычал светловолосый, пытаясь впиться зубами в сжимающую пистолет кисть Максима. Одновременно он лупил его кулаком под груди – больше отчаянно, чем больно.
Максим ударил лбом в переносицу парня. Зычно хрустнуло, по перекошенным губам потекла кровь. "Макаров" выстрелил, оглушив. Ухо светловолосого взорвалось красным облаком. Тот истошно закричал и стал отползать.
Поднявшись на колено, Максим прицелился и снова нажал на спусковой крючок. Из парня, который несколько мгновений назад лишился уха, вместе с дыханием выбило крик, выбило жизнь. На лицо Дюзова полетели брызги крови.
Он уже почти не думал. Он чувствовал себя приближающимся к Земле астероидом, у которого не было цели, лишь направление. Внутри прокатился вал холода… или жара… не разобрать…
Максим бросился в комнату и едва успел увернуться от небольшого светящегося шара. На мгновение показалось, что сфера двигалась, летела на него, но та просто висела в воздухе. Пока Максим лихорадочно соображал, шар внезапно потух и наполнился пылью, а затем исчез. Максим укрылся за стеной.
"Что за херня", – подумал он и увидел, как сияющая сфера, как две капли воды похожая на первую, возникла в стене рядом с его локтём, и тут же погасла, оставив в бетоне ровное отверстие. Максим сунул в дыру пистолет и выстрелил три раза, на удачу, после чего ринулся в дверной проём и, увидев Булгарина, рефлекторно нажал на спуск.
